dashca | (no subject)

Петя нашел у Честертона:
"Иногда мне кажется, что еще на нашем веку вопросы красоты и вкуса разделят людей (то есть некоторых людей) так же глубоко, как разделяли их некогда вопросы веры и морали; что кровь оросит мостовые из-за расцветки ковров; толпы восстанут против моды на шляпки и отряды вооруженных мятежников понесутся по улицам крушить дубовые панели и сжигать пирамиды ранней викторианской мебели.

Скорее всего, до этого, конечно же, не дойдет: эстетика, в отличие от нравственности, не способствует внезапной отваге. Но дошло до того, что немало, даже слишком много народу проявляет в делах вкуса ту самую нетерпимость, бдительность, постоянную готовность к гневу, которые так естественны, когда спор заходит о добре и зле. Словом, для многих нынешних людей вкус стал делом нравственности. Надеюсь все же, что нравственность не стала делом вкуса".

Flat | Top-Level Comments Only

а почему нравственности не быть делом вкуса
совесть это и есть вкус
я по кр. мере всегда эстетически переживаю этическое

Это, кажется, терминологический вопрос, не знаю.

Ну то есть, если бы я в выборе нравственности руководствовалась вкусом, то мне кажется, меня бы это не туда куда-то завело, потому что вкус это дело только чувств, а чтобы чувства были не замылены, нужно быть совершенным. Наверное есть какая-то такая зоркость и трезвость, когда вкус уже такой, что на него можно ориентироваться, а я на свой положиться не могу, поэтому думая о нравственных вопросах, склонна руководствоваться не только своими чувствами, но и доводами разума, и просто знанием, в том числе не своим собственным.

Трудно сформулировать. Ну вот мне, например, эстетически нравится всякий упадок - ар-нуво, мрачные баллады, и прочее. А нравственные корни этого упадка вообще мне не нравятся. Поэтому я картинки Бердслея рассматривать буду с удовольствием, а рисовать так не буду.

присоединюсь к комментатору. мне тоже кажется, что если говорить не только о физической красоте, красота и добро тесно связаны. я как-то даже не вижу способа их разделить.

По-моему, это вопрос что чем называть - я, с одной стороны хорошо понимаю, о чем Вы - красота и истина, и добро точно тесно связаны, тут не поспоришь - а с другой стороны мало кто достигает такой зоркости, по-моему, когда для него красиво только то, что истинно.
Поэтому можно иметь с кем-нибудь нравственные понятия общие, а представления о красоте различные.

Честертон же говорит тут о вкусе к материальному. О том, что в норме чужая манера одеваться не должна вызывать столько эмоций, сколько она внезапно начала вызывать в его время и вызывает до сих пор. С другой стороны, плохо, когда к вопросам нравственности остаются так равнодушны, как по-хорошему следовало бы быть равнодушным к вопросам вкуса. Есть ведь даже такое выражение "дело вкуса", ну вроде как "каждому свое".
Когда начинают говорить про "каждому свое" не о картинах и юбках, а о том, хорошо ли воровать в гостях серебряные ложки - это пугает.

Судя по тому, что я вижу вокруг, мы изрядно продвинулись именно в том направлении, какого Честертон и опасался - громко осуждать чужую манеру одеваться стало явлением обыденным и допустимым (сколько воплей каждое лето о полных девушках и джинсах с низкой талией, и никто не стесняется), говорить вслух о том, что не считаешь нормой, например, однополые браки - тут же найдется десяток стыдящих - как вообще можно об этом говорить, каждому свое, держите свое мнение при себе.