нет, нет, я саму по себе победу ценю, но в первую очередь не ее, много кого люблю, кто пытался, и не достиг. (типа, Скотта люблю не меньше Амундсена, а может, и больше, но это скорее потому, что я про Скотта читала много, а про Амундсена - только в контексте.) или триста спартанцев какие нибудь еще как вызывают во мне уважение и симпатию.
Мне тяжело даже точно вычленить, какой такой звук я в этом люблю - мужество, что ли.
Эмиграцию я не в состоянии осуждать, потому что в глубине души знаю про себя, что я в такой ситуации скорее свалю, чем останусь. Но тем большее уважение во мне находят те, кто этого не сделал.
Да, я знаю, что они существуют отдельно, но т.к. я с ними познакомилась в оченьбольшой степени через разное пропитанное советским чтение, то у меня в голове все довольно сильно связано одно с другим. Ну, вот я очень-очень абстрактно люблю Францию Столетней Войны, и так же абстрактно люблю Россию Лермонтова, и так же - советский союз это больше какое-то картинкоместо в голвое, чем что-то еще.
Если очень хорошо подумать, то положа руку на сердце не могу исключить ужасного: что вся моя острая любовь или нелюбовь проистекает только из хороших или плохих книжек о. (включая приятных или неприятных героев этих книг) Вот тебе и бытие, которое определяет сознание.
![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png)
timeasmymeasure
Re: +1
Date: 2010-12-27 03:50 pm (UTC)(типа, Скотта люблю не меньше Амундсена, а может, и больше, но это скорее потому, что я про Скотта читала много, а про Амундсена - только в контексте.)
или триста спартанцев какие нибудь еще как вызывают во мне уважение и симпатию.
Мне тяжело даже точно вычленить, какой такой звук я в этом люблю - мужество, что ли.
Эмиграцию я не в состоянии осуждать, потому что в глубине души знаю про себя, что я в такой ситуации скорее свалю, чем останусь. Но тем большее уважение во мне находят те, кто этого не сделал.
Да, я знаю, что они существуют отдельно, но т.к. я с ними познакомилась в оченьбольшой степени через разное пропитанное советским чтение, то у меня в голове все довольно сильно связано одно с другим. Ну, вот я очень-очень абстрактно люблю Францию Столетней Войны, и так же абстрактно люблю Россию Лермонтова, и так же - советский союз
это больше какое-то картинкоместо в голвое, чем что-то еще.
Если очень хорошо подумать, то положа руку на сердце не могу исключить ужасного: что вся моя острая любовь или нелюбовь проистекает только из хороших или плохих книжек о. (включая приятных или неприятных героев этих книг) Вот тебе и бытие, которое определяет сознание.